ГОРНЫЙ СЛАЛОМ, КАК СРЕДСТВО УНИЧТОЖЕНИЯ ФИЗИКОВ

       Зимой, эдак,  1975-го или 76-го года, точно не помню, в Бакуриани состоялась научная конференция по квантовой электронике. Будучи аспирантом кафедры физики, послушать доклады поехал и я, так как тематика некоторым боком касалась и моей работы.

       Электричкой до Боржоми, далее «кукушкой» до Бакуриани и вот они – горные красоты!

       Пансионат, где мы разместились, практически, полупустой - выбирай любую комнату! Молодые перезнакомились быстро. Вечерами пели под гитару. Признанные «гиганты мысли» существовали отдельно. Особенно запомнился В. Летохов, который спал (или делал вид, что спит?) во время всех докладов.

       Там же я познакомился с коллегой из сухумского ФТИ – Володей Миненко. Удивительно приятный и талантливый человек! Рано утром он будил меня, и мы шли встречать рассвет. По дороге Володя читал свои стихи, такие же добрые и талантливые, как и он сам.

      Доклады и обсуждения заканчивались в 2 – 3 часа дня, и после обеда физики толпой валили кататься на лыжах. Титаны лыжного спорта поднимались на Кохту. Глядя на совершенно кошмарный спуск с этой горы среди валунов и сосен, я невольно испытывал дрожь в коленках. Мастера попроще катались на длинном, гораздо более пологом спуске неподалеку от пансионата.

-       А ты чего не катаешься? – Спросил меня Володя.

-       Да я просто не умею! Всю жизнь живу на юге. Плаваю, играю в волейбол. Люблю спортивную гимнастику. Могу на руках пройтись. А лыжи…я их, вообще, первый раз в жизни вижу!

-       Никаких проблем! – Заявил Володя. – Сейчас мы добудем тебе лыжи и, давай, учись!

             В первый день, нацепив короткие и тяжелые горные лыжи, я привыкал и топтался в кустах (чтобы никто не видел). На второй день вышел на спуск для мастеров промежуточного класса, и к вечеру мне уже удалось без падений доехать до самого его конца, чем я очень гордился. Правда тормозить и поворачивать у меня еще не получалось, и в конце спуска я просто падал на бок, в результате чего весь бок у меня был в синяках. Ну, ничего! Лиха беда – начало!

          Вот именно: лиха беда… Тот памятный день, вообще, нанес большой урон физическому сообществу. Один из аспирантов, спускаясь с Кохты, получил тяжелый перелом ноги, и вечером самолетом был отправлен в Москву. Затем, катаясь на санках, вывихнула стопу еще одна участница конференции. Еще кто-то из физиков влетел в дерево и ходил с физиономией, украшенной огромным синяком, разноцветным и фундаментальным, как законы Ньютона. Ну, посудите сами: как я с моим горнолыжным опытом мог не поучаствовать во всем этом?! И я это сделал!

        Во время очередного спуска, где-то в его середине, я заметил, что  меня несет на группу из 4-5 человек, стоящих на краю трассы. Это были уже довольно пожилые и маститые ученые, увлеченно что-то обсуждавшие.

       Метров за сорок-пятьдесят до них я, понимая, что столкновения не избежать, издал громкий вопль:

-       Берегись! С дороги!!! Я неуправляем!!!

          Уважаемые джентльмены неспешно и с достоинством повернули головы, с интересом обозрели с ног до головы летящего на них человека, и приветливо мне улыбнулись, решив, видимо, что никакой опасности для них я не представляю.

         Далее события развивались неизмеримо быстрее, чем я могу их здесь описать.

          Видя непозволительную медлительность своих потенциальных жертв, я (вместо того, чтобы привычно шлепнуться на бок) продолжал угрожающе орать, и предпринял попытку сменить направление движения, для чего выполнил серию вихляющих, танцевальных па бедрами так, как если бы крутил хула-хуп.

           Это еще больше успокоило уважаемых ученых.  Дело в том, что в Бакуриани на трассе попадались мастера супер-класса. Кажется, в это же время там тренировались члены сборной Союза по слалому. Несколько раз я видел, как один из таких суперменов в шутку летел на своих друзей, и в последний момент, взрезав снежный наст, резко отворачивал в сторону. Другой же продемонстрировал, на мой взгляд, нечто совершенно невероятное: разогнавшись на склоне в неимоверном прыжке перелетел через головы двух сидевших на снегу девушек. Причем, те оставались совершенно спокойными – знали, видимо, способности своего друга.

         Не сомневаюсь, что мои жертвы приняли меня за одного из таких уверенных в себе шутников. Как же! Не только летит на них и пугает, но еще и танцует на лыжах! Значит, отвернет в последний момент или перепрыгнет. Когда они поняли, что не произойдет ни того, ни другого, было уже поздно.

         Оцепенев от ужаса, я врезался в компанию этих доверчивых людей, уверенный, что без  тяжелых травм не обойдется – массивные горные лыжи – это вам не бегунки!

         Кувыркаясь, всей толпой мы съехали еще метров на 30-40 ниже.

 Высвободив голову из-под снега, я оглядел поле боя… В снегу, в разных местах, ворочались изничтоженные мною люди. Рядом, в сугробе сидел старенький профессор и, близоруко щурясь, водил рукой по снегу – искал потерянные очки. Затем он пригляделся, сфокусировал свой взгляд на мне, и очень вежливо задал совершенно потрясающий вопрос:

-       Что же вы не сказали нам, что не умеете кататься? 
   (Можно себе представить, ЧТО ИМЕННО изрек бы на его месте человек какой-нибудь другой профессии и иного склада характера).

-       Я же кричал вам: я неуправляем! – Ответил я, чувствуя себя полномасштабным убийцей.
- А-а-а… - разочарованно протянул профессор. - А, мы думали - вы шутите.

        К моему изумлению и великой радости, выяснилось, что никто из участников организованной мной катастрофы не пострадал. Даже потерянные очки профессора я смог найти двадцатью метрами выше!

         На следующий день мне удалось повторить свой подвиг. Но, на сей раз я врезался не в людей, а в своеобразный вигвамчик, составленный из лыжных палок, на которых висели оставленные их владельцами фотоаппараты и кинокамеры.

        Свидетелей и пострадавших от этого печального события не было – они катались где-то ниже. Я вновь собрал вигвамчик, развесил на нем разбросанную на снегу технику, мрачно прикидывая, во сколько мне обойдется разбитая аппаратура (внутрь я, естественно, не заглядывал). Затем удалился, решив судьбу более не испытывать. Весь вечер ожидал возмущенных криков и последующего суда. Но, видимо, мягкий снег и плотные багажнички аппаратуры выручили меня, поскольку претензий не последовало ни в этот день, ни в последующие.

      А с Володей Миненко я, к сожалению, больше не встречался. Телефонов у нас  с ним тогда не было. Много позднее я пытался его найти, но не смог.